Спецназ гру кандагаре военная хроника. Сапер, расчистивший подступы к берлину. О роте минирования и ее роли

22 июля 1941 года Кезский райвоенкомат призвал Якова Елизаровича Понтелеева в армию, а в августе 1941 года он был уже на переднем крае действующей армии в Смоленской области. Он как сапер строил оборонительные сооружения на реке Десне, затем получил приказ отходить на восток.

Шаги отступления были тяжелыми. Отступающие части подошли к Наро-Фоминску. Здесь Понтелеев занял оборону и опять строил оборонительные укрепления.

Операция по взятию высоты

Зимой во время наступления на Орловско-Брянском направлении в районе юго-западнее Сухиничей в деревне Букань противник занял господствующую высоту, там установил большое количество пулеметных точек, они вели губительный огонь по нашей обороне.

Командующий 33-й армией приказал командиру 232-й стрелковой дивизии опрокинуть врага и занять высоту. Командование решило брать высоту небольшой группой солдат с саперами. В этот же день командир полка Иванов подобрал группу в 60 человек и двух саперов - Понтелеева и Натлова. Командир полка приказал тщательно изучить передний край противника.

Система обороны изучена. Начало операции было назначено на 3 марта 1943 года. По плану вся операция должна была закончиться к утру, без единого выстрела.

На передний край группа прибыла ночью, готовилась к броску на ту сторону, где засел враг.
Понтелеев первым перевалился через бруствер, за ним ползком двигались Натлов и другие солдаты. До траншей оставалось каких-то 100 метров, и вдруг фашисты открыли стрельбу из всех видов оружия.

Чем ближе подходили наши смельчаки к вражеским траншеям, тем сильнее был огонь. Вдруг Понтелеев почувствовал два сильных удара по спине. Это фашистские пули прошли по коробке миноискателя и повредили его. Вскоре Натлов был ранен. Командир роты и командир взвода были убиты. Понтелеев командование взял на себя. К этому времени огонь вражеских пулеметов заметно уменьшился, а пулеметчики убегали из своих ячеек при виде упорного движения советских солдат к ним.

Вперед! - скомандовал Понтелеев и первым бросился к траншеям врага, но они уже были пустыми. Немецкие солдаты покинули их, спасаясь бегством. В короткой битве с врагом советские смельчаки заняли траншеи врага и прочно удерживали их до прихода главных сил. В этом бою Яков Елизарович получил тяжелое ранение в правую руку. Но он не ушел с поста до приказа старшего командира.

Опасная переправа

Назревали бои 1943 года на Орловско-Курском выступе. К началу их Понтелеев прибыл в свою часть. С первых же дней прибытия на передний край Яков Елизарович участвовал в боях на Орловском направлении, с 7 августа 1943 года он сражался на Смоленском направлении, в сентябре - на Брянском направлении, а потом и за город Брянск.

Теперь впереди река Десна. Немцы превратили ее в сильный рубеж обороны с хорошо оснащенными инженерными оборонительными сооружениями.

Для обследования переднего края противника заместитель командира полка по инженерной части капитан Воробьев решил послать сержанта Потапова и рядового Понтелеева.

В тот же день Потапов и Понтелеев сели в лодки и в районе Брянска переплыли на юго-западный берег Десны. Понтелеев был первым из воинов, кто переправился через реку. А затем, разведав берег реки, он под сильным огнем противника переправил на противоположный берег
15 человек с полным вооружением.

В начале ноября 1943 года Понтелеев первым из полка подошел к реке Сож. А 10 ноября 1943 года он первым из полка начал форсирование реки. Враг обнаружил движение по реке и, чтобы воспрепятствовать тому, стал обстреливать переправу из пулеметов и артиллерии.

Казалось, что тут невозможно проплыть и метра, но Понтелеев мужественно двигался на противоположный берег. Маневрируя среди разрывов мин, он под огнем противника, рискуя жизнью, совершил 10 рейдов, переправляя пехоту на лодке.

Сразу же после переправы через Сож Понтелеев совместно с разведчиками проник к переднему краю немцев и там разрезал проволочные заграждения, создавая проходы для пехоты. Сделать это ему удалось очень быстро.

Пехотинцы наткнулись на минное поле фашистов, и Понтелеев немедленно пришел на помощь им. Своими умелыми руками он обезвредил несколько десятков мин и тем обезопасил движение нашей пехоты.

За мужественные и бесстрашные действия на поле боя 16 декабря 1943 года Понтелеев награжден орденом Красной Звезды.

Смелый минёр — разведчик

15 марта 1944 года Яков Елизарович разрывом вражеского снаряда был контужен, потерял слух на оба уха. После излечения в полк прибыл 8 апреля, когда полк находился под Бобруйском, на подступах к которому был сильно укрепленный рубеж, приток Днепра - Друть.

Еще на дальних подступах к реке Друть Понтелеев строил подводный мост на небольшой речушке, который для немцев был незаметен. Подойдя к реке Друть, он в числе первых форсировал ее.
И где бы ни находился коммунист Понтелеев, он всегда был в числе первых и был примером для других воинов в самых сложных боях.

Теперь дело шло веселее. Наши войска двигались на запад, изгоняя гитлеровцев с нашей земли. Но у деревни Лешница немцы упорствовали и контратаковали наши части. В упорных сражениях в течение двух суток в составе небольшой группы воинов Яков Елизарович сдерживал натиск и непрерывные контратаки врага.

Действуя автоматом и гранатами, Понтелеев в сложной боевой обстановке за двое суток уничтожил до 10 солдат и офицеров противника.

Через некоторое время, в конце августа 1944 года, идя впереди войск и разминируя дороги, он подошел к деревне Мосты. Упорство врага росло, и наши действия должны были быть более решительными. Воины залегли, залег и Понтелеев. Но недолго это продолжалось. Яков, держа в левой руке миноискатель, а в правой - автомат, ползком пробирался к вражеским траншеям. Действуя уверенно и настойчиво, он на секунды останавливался для обезвреживания мин и снова шел вперед.

Другие солдаты полка, видя, что Понтелеев ушел далеко вперед, следуя его примеру, также быстро устремились навстречу опасности.

Траншеи рядом. Уже видны головы фашистов. Понтелеев приготовил две гранаты и бросил их в траншеи, а за ними первым бросился туда сам.

Понтелеев в траншее врага,- крикнул кто-то из солдат.- Вперед! На помощь саперу!- С фашистами расправились.

Смелость и инициатива Понтелеева в этих боях 18 сентября 1944 года отмечены орденом Славы III степени.

14 января 1945 года войска 1-го Белорусского фронта перешли в наступление. Полк подошел к реке Висле, Понтелеев в составе его переправился через нее в числе первых. 17 января он награжден медалью «За освобождение Варшавы».

В сложной боевой обстановке рядовой Понтелеев обезвредил тысячи вражеских противотанковых и противопехотных мин, расчищая путь своим частям, ежесекундно подвергая свою жизнь опасности.

Понтелеев вместе с воинами полка в конце января ворвался в Брандернбургскую провинцию. Ничто не могло остановить коммуниста от выполнения боевого задания. Проявляя высокую смелость и мужество, под губительным огнем противника он участвовал в очищении восточного берега Одера и подходов к нему.

За эти боевые действия 22 февраля 1945 года Яков Елизарович награжден орденом Славы II степени.

Операция на берегу Одера

В конце первой декады апреля 1945 года одерская группировка немцев заметно усилила огневое сопротивление, предпринимая частые атаки. Сильно укрепленная одерская линия была подготовлена к длительной обороне.

Какие силы врага перед нами?-задумчиво спросил командир дивизии.- Может решить только разведка,- сам же ответил на свой вопрос.

Направить разведчиков,- решили в штабе.

В 1080-м стрелковом полку подобрали пять бывалых разведчиков и придали к ним одного из опытнейших разведчиков - сапера Понтелеева. Нужно было плыть прямо к врагу, на его берег, где все охраняется и простреливается. Немецкое боевое охранение находилось на обрывистом западном берегу Одера, чем и затруднялась разведка. Разведчики должны были действовать исключительно осторожно и смело.

К разведке готовились целую неделю. Когда все было готово, проводить в опасный и ответственный путь пришел командир полка полковник Егоров.

Будьте осторожнее, товарищи,- напутствовал полковник.- Враг озверел. Ни пуха ни пера вам. До скорой встречи.

Нам все понятно, товарищ полковник,- ответили разведчики.

Выполняйте задание!

Разведчики подошли к реке и через мгновение оказались на плаву, в лодке. Отчалив от берега, они стали удаляться, стараясь быть незамеченными.

На передовой тишина, ни единого выстрела. Обе стороны старались не демаскировать свои огневые точки. Вскоре разведчики оказались у берега, где расположился враг.

Берег спокоен…- шепотом проговорил Понтелеев, ободряя разведчиков, не бойтесь, мол, никто не тронет…

Фашисты действительно их не замечали. Да они и не верили в то, что русские в такое опасное место пойдут в разведку… А советские смельчаки оказались у них под носом.

Разведчики вышли на берег и стали углубляться в тыл врага. А Понтелеев остался на берегу для охраны лодки. В его задачу входило: в случае опасности быть готовым к встрече своих товарищей, к немедленному отплытию. Наступили томительные минуты. Более двух часов пришлось выжидать ему.

Кто-то движется в мою сторону. Видать, ползут,- забеспокоился Понтелеев, на всякий случай взвел автомат, рядом лежала граната. Сердце нервно заработало.- Лодку буду спасать… Э-э, это наши кого-то тащат… Значит, с добычей,- облегченно вздохнул Яков.

Теперь Понтелеев увидел, что разведчики тащат с собой двух пленных, и начал приготовлять лодку к отплытию.

Где вам удалось без шума взять таких «языков»? - спросил Понтелеев.

О том, как и где?..- потом расскажем, между делом. Быстрее от берега, — приказал командир развед-группы.

Молодцы! - подумал Понтелеев. А сам взялся за работу веслами, быстрее уплывал к своим.

Разведчики доставили пленных в часть. Ценные были «языки».

На подступах к Берлину

В ночь на 14 апреля такая разведка была повторена в том же составе, и Понтелеев снова был оставлен для охраны лодки.

Вдруг фашисты забеспокоились. Они открыли по всем направлениям стрельбу. Но разведчики не прекращали выполнять задание. В суматохе они прихватили одного немецкого солдата и отходили к переправе, одновременно отбивались от наседавшего врага. В этой схватке один разведчик получил ранение, но товарищи помогали ему двигаться к лодке, а последние метры они несли его на руках.

Понтелеев, заметив их приближение, сел в лодку и ждал погрузки в нее. Весла были уже в воде. А гитлеровцы шли по пятам разведчиков, но приблизиться к лодке не решились. И Яков спокойно отплыл от берега, в лодке его были разведчики и пленный немецкий солдат. «Язык» был доставлен в часть своевременно и оказался весьма нужным и полезным перед решительным наступлением на Берлин.

16 апреля 1945 года после мощной артподготовки части дивизии перешли в наступление. С ходу форсировали Одер. Несмотря на сильный артиллерийский, минометный и пулеметный огонь противника, Понтелеев переправлял через Одер подразделения полка. А как только закончилась переправа, наши части стали наступать на запад, Понтелеев опять среди наступающих и снова со своим неразлучным миноискателем, которым расчищал путь пехоте для движения на Берлин.

Но на пути оказалось еще одно препятствие — река Шпрее. Понтелеев и тут, не задерживаясь, форсировал ее в составе стрелкового батальона с целью захвата противоположного берега реки до прихода основных сил полка.

В каких-то 60 километрах северо-западнее находится Берлин. На подступах к нему гитлеровцы не поскупились на мины. Они заминировали каждый квадратный метр обороняемой земли. Здесь Яков Понтелеев своими умелыми руками снял 25 противотанковых мин.

28 апреля 1945 года в боях за населенный пункт Швенов Понтелеев из личного оружия уничтожил 12 фашистов.

Закончил войну Яков Елизарович на реке Эльбе. Здесь он встретился со своими друзьями Потаповым, Жердевым, Арапетяном, которые прошли путь от Москвы до Эльбы.

23 июня 1945 года он демобилизовался и прибыл до мой, а 15 мая 1946 года Яков Елизарович Понтелеев был награжден орденом Славы I степени.

© Шипунов А. В., 2014

© ООО «Издательство «Яуза», 2014

© ООО «Издательство «Эксмо», 2014

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

* * *

«Ни о чем не жалею»

В период с лета 1985-го по осень 1986 года проходил срочную службу в 3-м отдельном мотострелковом батальоне, который дислоцировался в провинции Кандагар Демократической Республики Афганистан.

3-й омсб – это условное закрытое наименование 173-го отдельного отряда спецназа, который вошел в ДРА в феврале 1984 года и с первых месяцев пребывания в Афганистане постоянно наносил моджахедам весьма ощутимые удары, громя их караваны и исламские комитеты, при этом имея минимальные потери.

Я служил в роте минирования отряда и именно о своей роте, о ее становлении, о разной роли офицеров в этом процессе хочу рассказать.

Кандагарский аэропорт Ариана

Пункт постоянной дислокации 173-го отдельного отряда спецназа с высоты птичьего полета

О роте минирования и ее роли

Рота минирования была сформирована летом 1985 года. До этого в отряде была группа минирования. Незадолго до создания роты из-за возросшего объема задач, связанных с разминированием транспортных путей, в штат отрядов спецназ, воевавших в Афганистане, ввели инженерно-саперный взвод, а после этого было принято решение свести оба взвода в одну роту.

Основным видом боевой деятельности нашего отряда были засады. Основная задача подрывников – увеличение огневой мощи разведгруппы. Как эффективная работа подрывников во время боевого выхода увеличивала возможности группы, так и грамотная работа роты минирования увеличивала результативность всего отряда.

«Дымит забитый караван…»

Зона ответственности 173-го отряда имела географические особенности, позволяющие проводить засаду на автотранспорт противника в классическом ее варианте, что давало возможность минерам отряда в полной мере демонстрировать свой профессионализм. Грамотный специалист путем подрыва групп мин мог остановить несколько автомобилей одновременно, задать направление отхода противника и уничтожить его.

Исходя из сказанного выше, разведчик-минер в спецназе – это в первую очередь боец, дополнительно получивший углубленную подготовку по минноподрывному делу.

Извилистый путь в отряд

Воинскую специальность разведчика-минера я шесть месяцев постигал в 1071-м отдельном учебном полку специального назначения в городке Печоры Псковские, что на границе с Эстонией.

Наука эта давалась мне легко, учился я с интересом. Поэтому командир учебного взвода лейтенант Павлов решил оставить меня в роте в качестве сержанта. О таком предложении мечтали очень многие. Но не я. Сам я родом из Хабаровска. На момент призыва в армию имел первый спортивный разряд по парашютному спорту и более двухсот прыжков. Поэтому моим желанием было попасть в ближайшую к дому Уссурийскую бригаду спецназа, где я рассчитывал продолжить карьеру спортсмена-парашютиста. Однако командование роты настаивало на своем, а я оставался при своем. Поэтому на собеседовании у комбата, что называется, «включил дурака». После этого командиру учебной роты старшему лейтенанту Дикареву комбат высказал свое искреннее удивление тем, что на ответственную должность сержанта учебной роты он хочет назначить человека либо глупого, либо не желающего исполнять эту должность. И первое, и второе командиру учебного батальона было не нужно.

Долг платежом красен. И вот уже в аэропорту Пулково я ожидаю свой рейс на Ташкент.

Вопрос, почему из десяти узбеков – выпускников учебной роты – ни один не поехал с нами в город Чирчик, перестал быть загадкой сразу по прибытии в него. Здесь формировался новый 467-й отдельный учебный полк спецназа, сержантом учебной роты минирования которого я стал.

Создание весной 1985 года в городе Чирчик учебного полка для батальонов спецназа, воевавших в Афганистане, было важным событием, которое серьезно повысило качество прибывающего на войну контингента. Большим преимуществом для курсантов Чирчика было то, что с первых дней будущие бойцы отдельных «афганских» отрядов проходили службу в климатических условиях, максимально приближенных к афганским, в подразделении, специально созданном для нужд этих отрядов. Полк дислоцировался в бывших казармах 15-й отдельной бригады спецназа, недавно ушедшей в Джелалабад. Дух идущей рядом «настоящей» войны ощущался с первых минут пребывания в нем.

Командир отделения учебной роты минирования, 467-й отдельный учебный полк спецназа, г. Чирчик, май 1985 г.

Командовал частью кавалер ордена Ленина, командир легендарного мусульманского батальона, взявшего штурмом дворец Амина, полковник Холбаев. Полк работал, как хорошо отлаженный механизм.

Несмотря на то что старший лейтенант Дикарев, вопреки моему желанию, добился того, чтобы я стал сержантом учебной роты, поговорка «стерпится – слюбится» – это не про меня. Я тяготился своей должностью. Зная о том, что все курсанты после обучения пополнят ряды отдельных отрядов, воюющих в Афганистане, с юношеским максимализмом считал, что не имею морального права жестко требовать с моих подопечных. Также покоя не давала мысль о ребятах моего призыва, с кем я успел сдружиться и которые по очереди отправились в «воюющий» 154-й Джелалабадский отряд. Поэтому я стал «терроризировать» командира учебной роты рапортами с просьбой отправить меня в Афганистан. Ротный, капитан Смажный, кавалер двух орденов Красной Звезды, сам хлебнувший из «афганской чаши» сполна, пытался вразумить меня: «Куда ты сам лезешь?» Но не достучался. Прозябать в «учебке», пока мои товарищи творят историю?! Дух военной романтики гнал меня вперед: «Опять тревога, опять мы ночью вступаем в бой…»

Не дорожа своей должностью, я «залетел по-крупному» и был отправлен «за речку». Так я попал служить в 173-й отряд, в роту минирования.

Воистину неисповедимы пути Господни!

Рота, в которую я попал, меня неприятно удивила. То, что я видел, не соответствовало моим ожиданиям. И вот почему. К осени 1985 года в роте не было ни одного специалиста, окончившего спецназовское учебное заведение по специальности «разведчик-минер». Подавляющее большинство – это выпускники общевойсковых учебных полков. «Спецназовцами» и «специалистами» они стали по факту зачисления в штат. Прибыл в отряд – спецназовец! Попал в роту минирования – минер! Уровень их профессиональной подготовки был крайне низким. Большинство не знало элементарных вещей: тактико-технических характеристик основных мин, правил их установки и применения.

Как я узнал немного позднее, группа минирования отряда на момент ввода в Афганистан была укомплектована разведчиками-минерами 173-го отряда и 12-й бригады, которые имели соответствующую подготовку и спецназовский дух. Командиры групп на начальном этапе неоднократно пытались применять мины, но работать приходилось под самым носом у «духов» , и потому всякий раз, как только минеры выходили к дороге с зарядами, их, а значит, и группу обнаруживали. В результате командиры групп постепенно отказались от мысли применять мины в засаде.

Хотя конкретных результатов подрывники не давали, группа честно делала свою работу. Но те, кого набирали и готовили еще в 12-й бригаде спецназа, постепенно уволились в запас и их сменили бойцы, прибывшие из обычных инженерных учебных полков, что отрицательно сказалось на качестве состава группы, а потом и роты. Поэтому на «выходы» этих «минеров» командиры групп брали неохотно, а роль их сводилась к роли автоматчиков, у которых есть мины. Случаев грамотной, результативной работы минеров не было.

Внутреннюю обстановку в роте здоровой также не назовешь. Низкий боевой дух приводил к тому, что «на войну» не рвались, а по возможности даже избегали. Встречались отдельные «экземпляры», которые за полтора года службы сходили на «боевые» четыре раза. При этом подробности каждого, на мой взгляд, рядового «выхода» вспоминались ими со священным трепетом.

Рота минирования более походила на комендантскую: участвовала в проводке отрядных колонн, старательно несла караульно-постовую службу и отличалась поддержанием образцового внутреннего порядка. Помню даже попытки добиться «отбития кантов» у одеял на кроватях, и это в палатках в условиях Афганистана.

Поэтому как человек, прошедший два учебных полка и имеющий представление о том, каким должен быть уровень познаний и подготовки разведчика-минера в спецназе, я оценивал уровень боевой подготовки роты на слабенькую троечку.

Каков поп, таков и приход

«Каков поп, таков и приход» – гласит старинная русская пословица. Она в полной мере отражала состояние дел в роте. Нет, внешне все было очень хорошо и даже более того – прекрасно. Прекрасно ровно настолько, что наш командир роты старший лейтенант Кочкин умудрился в Афганистане в одном из самых боевых подразделений спецназа 40-й армии, не выходя из расположения на войну, получить досрочно звание «капитан» именно за образцовый внутренний порядок. В день присвоения звания он построил роту и объявил: «Капитаном я стал в 25 лет, в 27 буду майором». В ответ по солдатским шеренгам прошел стон…

Внутренний порядок, строевая выправка, ротное хозяйство – все это было его коньком. Он был типичным хорошим офицером мирного времени. И если бы было можно, он бы до замены не ходил на войну, а занимался тем, что ему близко и дорого. К сожалению, близко и дорого его сердцу карьериста было и знание обо всем, что творится в роте. Поэтому он выстроил в роте систему стукачества и доносительства, которую смог бы оценить сам Лаврентий Павлович Берия. Стараниями Кочкина в роте был создан круг избранных – «лиц, особо приближенных». Как это обычно и бывает, человеческие качества этих личностей оставляли желать лучшего.

Капитан Кочкин, командир роты минирования 173 ооСпН, осень 1985 г.

Тем не менее жизнь, как и люди, состоит из полутонов, и было бы несправедливо мазать Кочкина только черной краской. Как бы то ни было, он был способный офицер, не лишенный определенных дарований. Но, как мне кажется, Кочкин поздно спохватился, что здесь не Союз и деятельность офицера оценивается по результатам его подразделения. А результаты спецназа на этой войне – это забитые караваны и разгромленные базы «моджахедов». Бойцы подразделений 173-го отряда решали задачи куда более важные, чем подметание дорожек и выравнивание по нитке солдатских кроватей. Будучи человеком неглупым, Кочкин понимал, что со временем от него будут требовать больше, чем блистать на смотрах и проверках.

Боевые трофеи Кандагарского отряда

Попытка начать воевать

Он попытался вытянуть боевую работу в роте на нужный уровень. Сам он был неплохо подготовлен в профессиональном отношении, но опереться ему в этом в его роте было не на кого. Поэтому его ставка была на меня, недавно прибывшего. Это меня в целом устраивало. В то время мои интересы по созданию боевого коллектива совпадали с интересами ротного. В конце ноября я узнал, что на Кандагарской пересылке ждут распределения по бригадам мои бывшие курсанты из Чирчикского учебного полка. Я предложил Кочкину самим отобрать бойцов в роту, пояснив, что был сержантом в учебной роте и знаю их личные качества. Кочкин заинтересовался предложением и приказал мне составить список фамилий. Таким образом, уже осенью в роту прибыли хорошо обученные разведчики-минеры первого выпуска 467-го оупСпН .

Подрывники первого выпуска 467-го оупСпН, в Кандагарском батальоне спецназа, осень 1987 г.

Результат засады спецназа на караван противника, уничтоженный пикап «Симург»

Первый результат мы дали 13 января 1986 года. Под Кандагаром минами был остановлен караван из трех автомобилей, два из них во время боя загорелись. Реактивные снаряды, лежащие в кузовах, стартовали и накрыли близлежащий кишлак, где находились моджахеды. Третий автомобиль, груженный трофеями, под прикрытием «брони» своим ходом пригнали в батальон. Со стороны спецназовцев потерь не было.

Кочкин был вне себя от радости: «Мы первые в спец назе остановили машины минами». Не знаю, насколько это утверждение соответствовало действительности, но верно было одно: теперь он мог претендовать на место в одном ряду с боевыми офицерами отряда, которые, откровенно говоря, заметно его сторонились. Его карьеризм был слишком очевиден.

Повернувшись «лицом к войне», он стал настойчиво внедрять новые средства взрывания. Появление на вооружении роты беспроводных радиолиний ПД-430 позволило управлять подрывом с больших дистанций, не демаскируя группу проводами. Вот только время для обучения и слаживания боевого коллектива было безвозвратно потрачено на пускание пыли в глаза, развитие «стукачества». Одним словом, боевой коллектив Кочкину создать не удалось. Несмотря на «свежую кровь», пацифистский дух в роте преобладал.

Изгой в среде офицеров

Офицеры отряда не зря сторонились этого выскочки. Для них, как и для меня и моих товарищей, отряд – это семья. С четкой иерархией, своими проблемами, даже «перегибами», но здоровая, крепкая семья. И потому до сих пор и у офицеров, и у солдат сердце вздрагивает при слове «Кандагар», и это со мной до конца.

Отряд не стал для Кочкина родным. Службу в отряде он использовал как ступень, как трамплин в своем карьерном росте, способный забросить его на желанную карьерную высоту. И это в нем чувствовалось. Не было в этом человеке главного – способности упереться, «закусить», стоять до конца, не было жертвенности, а эти качества являются основой духа спецназа ГРУ, духа воина. Желание получить как можно больше дивидендов от двух лет службы в Афганистане, не считаясь при этом ни с чем и ни с кем, сыграло с ним злую шутку. Выстраивая роту под свои узкие интересы, занимаясь очковтирательством и соблюдением внешней пристойности, он забывал о главной своей задаче – организации боевой работы роты и интеграции ее в боевую работу отряда. Подменяя общий интерес узконаправленным личным, он вырастил соответствующих солдат. Поэтому все, что произошло с ним в дальнейшем, – это дело его же рук.

Как только Кочкин стал посягать на «привилегии» тех, на кого он опирался и кто боялся войны как черт ладана, группа старослужащих написала донос в «особый отдел» . Опирались они на факты, на мой взгляд, не заслуживающие суровых санкций. Но, несмотря на мелочность обвинений, делу дали ход. Офицеры батальона откровенно не любили его как инородное тело в сплоченном коллективе, мешающее нормальной жизни, как камушек, попавший в ботинок во время марша, и потому они просто «вытряхнули его из этого ботинка».

События развивались стремительно. Утром – исключен из партии. В обед – отстранен от занимаемой должности. Вечером у Кочкина произошел нервный срыв, о чем сообщил забежавший к нам в палатку после отбоя замполит. Он также предупредил, что после состоявшегося мужского разговора с офицерами роты, не найдя у них сочувствия и понимания, Кочкин схватил заряженный пистолет Стечкина, гранату и направился в сторону расположения палаток личного состава роты, трясясь от ярости и выкрикивая угрозы расправиться с виновниками его падения. Доносчики оцепенели. Думаю, эти минуты они запомнили на всю жизнь.

Кочкин же, видимо, поостыл и успокоился. Вряд ли бы он смог совершить такой безрассудный поступок, слишком уж был расчетлив.

Винить в происшедшем ему было некого. Он неправильно вел работу с людьми. Ведь в бойцах нужно настойчиво развивать лучшие качества сильного человека: верность, любовь к Родине, войскам, отряду; воспитывать желание отличиться ратным трудом на поле брани, а не умением угождать интересам начальства. Окружив себя людьми мышиной породы, он не учел, что в нужный момент они подведут.

Одним словом, за все нужно платить: поощряешь в человеке развитие низменных качеств – будь готов, это коснется и тебя. «Что посеешь, то и пожнешь».

Сидоренко

Самые теплые воспоминания у меня связаны с личностью замполита роты Николая Сидоренко. Это был добрейшей души, преданный и любящий свое дело человек. Прослужив с десяток лет прапорщиком на Дальнем Востоке, он любил говорить: «Лейтенантом я стал в 34 года и потому служу не за звания». Он пришел в роту незадолго до падения Кочкина. Несмотря на властную натуру ротного, он не «лег под него», а вел самостоятельную линию. Довольно скоро мы поняли, что наконец роте повезло с замполитом. Он заботился о личном составе, как хороший отец. Солдаты платили ему тем же. Когда Кочкина сняли, он принял временное командование ротой на себя и «рулил» ею до назначения нового командира. Умудренный опытом, он воздействовал на нас словом, понимая, что любой нормальный человек за добро платит добром. Теперь мы знали, что есть старший товарищ, к которому в трудную минуту можно обратиться за помощью: он объективно рассудит спор, даст разумный совет. Для большинства «инженеров человеческих душ» – это яркий пример, как нужно работать. Офицеры роты тоже уважали его и прислушивались к его мнению. Сильно развитое чувство справедливости никогда не давало Сидоренко покоя. Нередко замполит успокаивал горячего и скорого на расправу командира группы минирования лейтенанта Михайлова, находя нужные доводы. И тот, будучи человеком неглупым, остывал и не принимал скоропалительных решений.

Опираясь на свой большой житейский опыт, Сидоренко смог решить одну из наиболее важных задач – создать в роте здоровый микроклимат и сплотить ее.

«Раман Михалыч»

Полярной противоположностью капитану Кочкину был командир группы минирования лейтенант Михайлов. Сын полковника, прошедший школу срочной службы, он был очень хорошо подготовлен физически и, что самое главное, был настоящим спецназовцем «по духу». Благодаря квадратным плечам культуриста, среди бойцов к нему сразу же прилепилась кличка «Рама». А так как папа Николай нарек его Михаилом, то позже, в знак уважения, его стали величать «Раман Михалыч» от Рамы и Миши соответственно.

Окончив Тюменское военно-инженерное училище, Михайлов обладал углубленными знаниями в минноподрывном деле и применял их в полной мере. Он любил воевать, постоянно сам выходил с группами. К выполнению поставленной задачи относился творчески: постоянно придумывал и мастерил новые заряды, мины-сюрпризы, разрабатывал и осуществлял ранее не используемые схемы установки мин. Одним словом, был фанатом своего дела. Не трус, человек способный на поступок, волевой офицер, романтик в душе, он стал безусловным лидером в роте. Получив такого офицера в качестве комвзвода, рота постепенно стала «очищаться от шлака». Весной, когда последние «пацифисты» уволились в запас, боевой дух в роте заметно вырос.

Командир взвода минирования лейтенант Михайлов в боевой экипировке, весна 1986 г.

В июне Михайлов был назначен командиром роты, прослужив в офицерской должности всего год. Но этот служебный рост он воспринимал не как трамплин для построения карьеры, а, скорее, как получение новых возможностей для реализации своих замыслов по боевому применению. Став ротным, он продолжал строго спрашивать за беспорядок и отсутствие дисциплины. Без этого, находясь в ППД , воинское подразделение перестает быть таковым. В то же время он искал и находил новые решения, связанные с применением роты.

Командир роты минирования лейтенант Михайлов перед выполнением специального мероприятия, переодет в «духовскую» одежду, лето 1986 г.

Минеры на «броне»

Для установки мин мы стали действовать, не только находясь в разведгруппах, но и в составе группы минирования нашей роты. Были случаи, когда рота выходила в полном составе для минирования отдельных направлений, где проходили караванные пути. Деятельность подразделения при новом командире кардинально изменилась.

«Уклонистам» места нет

Пришедшие осенью из «учебки» ребята, глядя, как активно воюет старший призыв, тянулись за нами. Появился азарт, возникло негласное соревнование, кто чаще придет с «войны» с результатом, а еще лучше, сам даст результат минами. Наши два призыва и стали костяком роты. Вновь прибывающим в роту бойцам уже некуда было деваться. Они попадали в среду, где «уклонистам» места не было. Ты мог уметь подтягиваться на турнике сто раз, прекрасно травить анекдоты, носить любое количество лычек на погонах, но если ты не воевал, то голос твой в роте последний. Причем мы не смотрели, из каких родов войск приходило пополнение. Главное, чтобы у них было стремление честно делать свое дело – воевать. «Назвался груздем, – полезай в кузов».

Подрывники на минировании караванного маршрута, июль 1986 г.

Сочетание различных факторов и то, что конкретные люди оказались в нужное время в нужном месте, благоприятно отразилось на результатах боевой деятельности. Благодаря этому рота регулярно давала результаты. Вот только несколько примеров.

В мае группа лейтенанта Шишакина забила автомобиль и трактор, спешивший на выручку. Машину и бежавшего противника уничтожили подрывом мин.

В августе Михайлов поразил автомобиль минами.

В сентябре в Аргестане группа лейтенанта Гугина минами остановила машину, уничтожив при этом группу из четырнадцати «душманов».

Кандагарский аэродром, стоянка вертолетного отряда, 205-го отдельной вертолетной эскадрильи, разведчики третьей роты вернулись из налета с пленными боевиками

На войне как на войне, уничтоженные спецназом в ночном бою бандиты

Увольняемые в запас военнослужащие роты минирования, май 1987 г.

Очередной автомобиль из каравана «душманов» уничтоженный спецназом

Так рота минирования наконец встала в один ряд с ротами спецназа нашего отряда. Командиры групп, которые раньше предпочитали минерам лишний пулемет, стали менять свое отношение. Да и командование отряда, видя результаты «минной войны», настаивало на более широком применении минно-взрывных средств в засадах. В результате к осени 1986 года «на войну» без минеров не ходили.

Могу ошибиться, но, насколько мне известно от товарищей из других отрядов, больше, чем мы, минами машин в Афганистане никто не забил.

ПЕРЕБЕЖЧИК